2017-2018
Липа
Спустя десятилетие я возвращаюсь к своему родовому дому и исследую процессы разрыва связей между поколениями и нарушение преемственности конкретной территории. Обращение к истокам оказывается определяющим в попытке сформулировать для самого себя то, что действительно важно для самоидентификации. Особенно остро такая потребность возникает в эпоху глобализации и повсеместного распространения «облачных» технологий, когда теряется связь с местом, а любой желающий может примерить на себя роль номада (кочевника).
«Я отправляюсь в деревню Веригино Тульской области, к родовому дому моей бабушки, где я провёл всё детство. 15 лет назад дом были вынуждены продать. Приехав в деревню, я увидел заросшую территорию усадьбы: оказалось, что владелец умер, и уже несколько лет дом стоит в запустении. Но меня испугало не столько это, сколько то, что происходило со всей деревней. С трёх сторон она оказалась огорожена проволочным забором высотой 4 метра. По ту сторону расположилось охотничье хозяйство, которое взяло в аренду всю территорию вокруг деревни и выкупило часть самой деревни, а также начало использовать территорию заповедной засеки.
Как удалось выяснить, сегодня территория используется для отдыха владельца кирпичного завода и его высокопоставленных друзей. За забором возвели коттеджи, две вертолётные площадки и даже ангар, где стоят танки и гаубицы. Несмотря на все предпринятые меры, деревня продолжает попадать в зону обстрела при проведении охоты, в связи с чем охотничье хозяйство всяческими способами пытается заставить последних оставшихся жителей продать свои участки и уехать. Например, дорога, ведущая в деревню, была перегорожена забором; жителей ограничивают в перемещениях, не пускают в лес и на пруд. Самые стойкие продолжают писать многочисленные жалобы, но те остаются без ответа. Попытка «бороться с Левиафаном» оказывается тщетной, и люди покидают родные края.
Моя позиция в данном проекте – это тоже проявление слабости. Главным объектом моей вражды становится проволочный забор. Он кажется бесконечным: пересекает леса, поля, пруды и ручьи. Борьба с ним напоминает сражение с ветряными мельницами. В попытке обойти весь забор и попасть в лес я прохожу по периметру и возвращаюсь в исходную точку. Тогда я решаю разорвать эту замкнутость, разрезаю проволоку забора и делаю из неё деревья, возвращая себе утерянный лес».
«Я отправляюсь в деревню Веригино Тульской области, к родовому дому моей бабушки, где я провёл всё детство. 15 лет назад дом были вынуждены продать. Приехав в деревню, я увидел заросшую территорию усадьбы: оказалось, что владелец умер, и уже несколько лет дом стоит в запустении. Но меня испугало не столько это, сколько то, что происходило со всей деревней. С трёх сторон она оказалась огорожена проволочным забором высотой 4 метра. По ту сторону расположилось охотничье хозяйство, которое взяло в аренду всю территорию вокруг деревни и выкупило часть самой деревни, а также начало использовать территорию заповедной засеки.
Как удалось выяснить, сегодня территория используется для отдыха владельца кирпичного завода и его высокопоставленных друзей. За забором возвели коттеджи, две вертолётные площадки и даже ангар, где стоят танки и гаубицы. Несмотря на все предпринятые меры, деревня продолжает попадать в зону обстрела при проведении охоты, в связи с чем охотничье хозяйство всяческими способами пытается заставить последних оставшихся жителей продать свои участки и уехать. Например, дорога, ведущая в деревню, была перегорожена забором; жителей ограничивают в перемещениях, не пускают в лес и на пруд. Самые стойкие продолжают писать многочисленные жалобы, но те остаются без ответа. Попытка «бороться с Левиафаном» оказывается тщетной, и люди покидают родные края.
Моя позиция в данном проекте – это тоже проявление слабости. Главным объектом моей вражды становится проволочный забор. Он кажется бесконечным: пересекает леса, поля, пруды и ручьи. Борьба с ним напоминает сражение с ветряными мельницами. В попытке обойти весь забор и попасть в лес я прохожу по периметру и возвращаюсь в исходную точку. Тогда я решаю разорвать эту замкнутость, разрезаю проволоку забора и делаю из неё деревья, возвращая себе утерянный лес».
«Родовая усадьба, дом с огромным яблоневым садом – это то, что больше не принадлежит нашей семье, но важность этого места для меня и нескольких поколений невозможно переоценить. Кому оно принадлежит, оставаясь в запустении? Могу ли я сейчас, когда усадьба 2 года как заброшена, проходить к дому, гулять по саду? Где граница между моральным правом и законом? Для меня важно проявить мою невидимую сопричастность к этому месту. Выкрашенный люминофорной краской один из наличников никак не отличается от остальных при свете дня, но начинает проявляться (светиться) в полной темноте».
...
«Символом связи родственников и разных поколений является дерево. Для нашей семьи – это огромная липа, которая стоит напротив фамильного дома уже больше ста лет. Интересно, что липа как материал всегда использовалась для изготовления дешёвых украшений и окладов икон. В отличие от твёрдых пород дерева мягкая липа легко поддается резьбе. По этой же причине из неё делались и поддельные печати. Поэтому фальшивки называть липами. Для меня в липе проявляется двойственность – с одной стороны, в отличие от дорогих твёрдых пород, именно она становится символом связи с моими корнями. С другой – «липа» ассоциируется с ситуацией, сложившейся вокруг родной деревни: в неё сложно поверить и кажется, что это всё неправда. В проекте «липа» принимает вид ненастоящих деревьев из проволочного забора».
Я вижу в истории своей родной земли отражение процессов, происходящих в нашей стране и современном обществе в целом. Политика государства и отсутствие поддержки и защиты прав локальных сообществ зачастую ускоряют исчезновение связи между поколениями, между человеком и территорией. И даже тот, кто пытается этому противостоять, сталкивается с различными «невидимыми» силами, препятствующими сохранению связей.
Экспозиция проекта в рамках выставки "Мицелий", Шато Шапито, Лагодехи, Грузия. Сентябрь 2022 г.
Экспозиция проекта в рамках выставки "Моделируя пространство", Бертгольд центр, Санкт-Петербург. 12.04.2018-20.04.2018 г.